В Будапеште была напряженная культурная программа.

Во-первых, опера. Богатый интерьер здания Венгерского государственного оперного театра в стиле барокко, орнаменты, скульптуры, картины.

В тот день давали «Женщину без тени» Штрауса. Изящный сюжет, прекрасный вокал, эпизоды мурашек по коже.

Как признак тесного контакта с высоким искусством. Слез не было, но встреча с будапештской оперой оставила ощущение высокого профессионализма.

Увлечение мостами у меня с детства. Помню, гуляя с отцом по набережной Енисея, мы всегда останавливались в огромной арке коммунального моста и восхищались мощью конструкций. Наученный отцом, я громко и отрывисто кричал, чтобы через мгновенье услышать отраженные от бетона акустические волны.

Иногда мы с родителем садились на конечной остановке “Речной вокзал” в автобус шестого маршрута и ехали к другому мосту через Енисей – железнодорожному, чтобы посмотреть, как по этой удивительной переправе, построенной еще при царе, грохоча, бегут поезда. Вот такая у нас была транссибирская романтика.

А потом были другие города и новые мосты.

Я всегда завидовал фантазии и образному мышлению моих коллег, их  желанию логически, опираясь на знания в области современной медицины/дерматологии,  объяснить интересные особенности милых сказочных персонажей или их стремлению назвать именем героя сказки какой-нибудь синдром (doi.org/10.1111/jpc.14615).

Взять, к примеру, нашего любимца Пиноккио. Сомнений нет, образ этой деревянной куклы, которая мечтает стать настоящим человеком, навеяли Карлу Коллоди его наблюдения за современниками с верруциформной эпидермодисплазией. Очень высока вероятность того, что именно папилломавирус и избыточное образование кератина явились причиной непропорционального роста носа Пиноккио.

Тема секса относится, пожалуй, к одной из самых табуированных в обществе. Если говорить о сексе при псориазе или при других заболеваниях, то это, наверное, табу в квадрате. 

Данная тема долгое время не пользовалась особой популярностью и в профессиональной медицинской среде. В 2005 году я решил разрушить сложившийся стереотип и выяснить, насколько серьезно, по мнению пациентов с псориазом, влияет кожный процесс на их сексуальную жизнь. К слову сказать, поток информации о коморбидностях при псориазе обрушился на нас чуть позже.

Я составил анкету и, с участием коллег, провел опрос 50 больных псориазом. Это были 25 мужчин и 25 женщин с давностью заболевания от 3 до 35 лет, средний возраст которых составил 33,4 года.

Не знаю почему, но лет пятнадцать назад я принял решение ознакомиться на месте с тем, как  живут заграничные врачи. Побывав на нескольких иностранных медицинских выставках, я переключился на формат съезда/конференции.  

Выбор пал на намечавшийся летом 2007 года Конгресс Европейского Общества Дерматологии и Психиатрии (ESDaP) в польском Вроцлаве. Все-таки психодерматология меня всегда увлекала, да и с точки зрения логистики, город в соседней Польше вполне устраивал.

Без ложной скромности я решил “заявить о себе” не только участием, но и докладом на этом мероприятии. Тему для своего исследования я взял на тот момент редкую: “Анализ влияния псориаза на половую жизнь мужчин и женщин”. Я составил анкету, и, с помощью коллег,  мне удалось опросить 50 пациентов с псориазом.

После обработки данных и формулировки  выводов, я отправил короткий абстракт в адрес Конгресса. Я верил в себя. Наверное, поэтому и был приглашен во Вроцлав в качестве докладчика.

Пузырчатка – одно из самых грозных заболеваний, с которым мы сталкиваемся в своей практике. Она дисциплинирует врача: неправильная тактика может привести к фатальному исходу.

Вот две заинтересовавшие меня недавно опубликованные статьи. Во избежание неверных шагов при диагностике и лечении pemphigus, наши зарубежные коллеги делятся в них результатами исследований и собственным клиническим опытом.

В детские годы я был тесно связан с миром космоса, ведь одна из моих шести родных тетушек работала на Байконуре. Думаю, вряд ли она была с космонавтами на короткой ноге. Тем не менее, вся моя родня гордилась одним фактом того, что Людмила трудится в месте запуска космических ракет.

Как-то я спросил у мамы: “Почему тетя Люда во время наших редких встреч ничего не рассказывает о ракетах и космонавтах, а уводит разговоры в бытовое русло?”  Мама ответила, что космос и Байконур – это государственная тайна, и Людмила давала подписку о ее неразглашении. Вот такой загадочной планетой была для меня тетя Люда в те времена.

Несколько месяцев назад научно-практический рецензируемый медицинский журнал “Вестник дерматологии и венерологии” опубликовал нашу статью “Ангина буллезная геморрагическая”. C тех пор ежедневно на мой адрес электронной почты приходят предложения от редакций различных журналов (как отечественных, так и зарубежных) с предложением опубликовать результаты своих научных наблюдений на страницах этих изданий.

Конечно, живой интерес к твоим работам может польстить любому исследователю. Стоит лишь отметить, что такое агрессивное внимание имеет сугубо меркантильную подоплеку и исходит  от учредителей так называемых хищнических журналов.

Термин “хищнические журналы” был предложен академическим библиотекарем Jeffrey Beall из университета штата Колорадо в Денвере в 2010 году и охватывает  периодические издания, публикующиеся в режиме открытого доступа, претендующие  на статус научных журналов, но, на самом деле, ведущих нечестную игру взимания платы с авторов рукописей без предоставления полноценных редакторских (система рецензирования) и издательских услуг. Заслугой Jeffrey Beall следует назвать разработку критериев, которые могли бы помочь авторам распознавать сомнительные издания,  а также создание списка хищнических журналов и издателей (Beall’s List).

Несколько лет назад я путешествовал по материковой Греции.

В поездке меня восхитил Афинский Акрополь (V век до н.э.) – удивительный архитектурный ансамбль на высокой скале, возвышающейся над городом. Древнегреческий шедевр, символ страны. Без сомнения, здесь стоило побывать.

Потом были Дельфы – знаменитое святилище, место нахождения “омфалоса”, важнейший религиозный центр VI века до н.э.

На севере страны запомнился музей, расположенный в кургане – месте захоронения Филиппа II, отца Александра Македонского (IV век до н.э.). Наряду с диковинным убранством внутри гробницы, ослепили своей красотой выставляемые здесь украшения из золота.

Очень органичны небольшие церкви, разбросанные по центру Салоник. Большей частью выстроенные в форме греческого креста. Древние фрески и прекрасная мозаика храмов завораживают.

Сегодня передо мной стоит сложная задача. Попробовать себя в кино-, литературной критике. Это моя давняя мечта. Мой блог, полагаю, является вполне приемлемой площадкой для экспериментов.

Интересно, литературные обозреватели сами выбирают произведения для рецензирования, или они работают по заданию редакции?

Начнем с фильмов. «Матиас и Максим» 2019 года от режиссера-вундеркинда, канадца Xavier Dolan. Фильм по модной сейчас теме мальчиковой дружбы, о внезапно нахлынувшей страсти между давними друзьями.  На лице Максима (его исполняет сам режиссер) – пятно цвета портвейна. Конечно, взявшись за рецензию, я почитал отзывы настоящих кинокритиков. Об этом пятне они почему-то(!) или не пишут вовсе, или пишут скудно и, на мой взгляд, неубедительно.

Например, пятно похоже на слезы, некий символ взросления/возвращения на землю после тщеславных юношеских мечтаний. От себя хочу сказать, что portwine stain на лице главного героя выполнено гримером безукоризненно. Общий вид, границы, цветовая гамма – все выглядит, по мнению дерматолога-кинокритика, по-настоящему. На досуге я стал размышлять, зачем же все-таки Dolan нарисовал своему герою это пятно. Моя незамысловатая фантазия выбрала версию любви.